Однако безумец должен был сказать чтонибудь.
Потребность говорить еще была сильна в нем. Сондгард повернул голову и взглянул на безумца. Сумасшедший подумал, что движения капитана напоминают движения змеи, собирающейся ужалить. Его глаза были холодными, их голубизну испещряли серые пятнышки. Он полагает, что находится в безопасности, потому что мы еще не поймали его. Но он попробует теперь, не так ли? Он должен скрыться прежде, чем прибудет этот отпечаток.
Лицо капитана, выражавшее смерть, чуть передернулось. С другой стороны, я уже сказал тогда. Есть небольшой шанс, что отпечаток окажется неудачным, и преступник, возможно, решил пойти вабанк и не трогаться с места. Я надеюсь, что он принял именно такое решение. Я бы не хотел, чтобы он вырвался на свободу. Если он рискнет и останется, я уверен, что мы закончим дело сегодня после полудня.
Я должен разобраться и с ним тоже. Безумец отметил про себя, что капитану не понравился вопрос. Нет, покататься на лодке. Но если ктонибудь еще захочет получить разрешение на некоторое время покинуть дом, пожалуйста, не просите меня об этом здесь.
Я останусь тут на некоторое время, вы сможете обратиться ко мне наедине. Дэниэлс, должно быть, знает, что его видят насквозь, что безумец готов покончить с ним. Он, должно быть, напуган так, как они всегда пугались, когда становилось слишком поздно. Значит, сумасшедший тоже возьмет с собой какуюнибудь дурочку и ускользнет из дома. Безумец чувствовал растущее в нем смятение.
Оно густело словно туман, просачивающийся через щель в деревянном полу. Кто являлся здесь его врагами, кто из этих людей? И как много они знают? До какой степени они равны друг другу? Или он в самом деле находился в затруднительном положении, ожидая отпечатка пальца, который может оказаться недостаточно хорошим? Возникало слишком много вопросов, слишком много неясностей.
